Китаев Ахмет Абадулович. Род 1925 г. Родное дитё на периферию?!. 1954 г.
А. Каменский. Тема и образ. Журнал «Искусство», 1955, 12, стр. 16:
«Случается, что уже в самом процессе исполнения произведения его идейная перспектива искажается, и оно приобретает совсем не тот смысл, который художник хотел в него вложить. Вполне резонным, скажем, было желание А. Китаева осудить тех молодых людей, которые ищут легких путей в жизни, беззастенчиво прибегают к протекции и иным бесчестным приемам, дабы раздобыть теплое местечко, не уезжать после окончания института из столицы… Но что видит зритель в создании Китаевым на полотне? В этой крикливой, прямо-таки смакует «красивые» детали тщательно выписанного интерьера, оставленного по всем законам мещанского вкуса. Смакует он и кухонно-скандальную сцену: мать семейства, донельзя вульгарная баба, замахивается половником на своего перепуганного мужа, которые не сумел устроить дочку в столице.
По сути дела, художник не разоблачает, а лишь бытописует мещанский уклад жизни. Поэтому картина может вызвать лишь хихиканье, а не презрение зрителя к затхлому обывательскому мирку».
Л. Титов. Необычное в обычном. Юмор в искусстве. – Журнал «Юный художник», 1996, №5, С. 39-40.
«В первый послевоенный период люди, натерпевшись невзгод и насмотревшись на ужасы недавнего прошлого, вздохнули, наконец-то, свободно, радуясь наступившей мирной жизни. В отечественном искусстве робко наметились тогда тенденции, которые, к сожалению, не получили развития. Одной из таких заметных работ этого направления стала экспонированная на всесоюзной выставке 1954 года картина выпускника Суриковского Института Ахмета Китаева «Родное дитё на периферию?!». Эта небольшого размера сценка вполне соответствовала призыву те времен: «Нам нужны новые Гоголи и Щедрины». Композиционно она построена на сопоставлении двух пирамид. Вершиной одной из них является высоко поднятый суповой половник, а боковыми сторонами: согбенная спина хозяина квартиры, затюканного семейными неурядицами, вознамерившегося после трудового дня поужинать, и воинственно настроенной, сильно располневшей его супруги в красной, словно рубаха палача, халате. Вторая группа образована фигурами доброй бабушки и театрально полулежащей в кресле дочки, известившей родителей о своем неприятном после завершения института назначении на трудовую деятельность куда-то далече. Не обошлось здесь и без кошки, хранительницы домашнего уюта. В испуге она вскарабкалась на антикварные часы. Каких только порицаний и насмешек не претерпела эта картина! Автора ее обвиняли в мелкотемье и литературщине, рабском удвоении натуры, отсутствии современного понимания экспрессии и динамики, любых видов условностей, неудачном цитировании устаревших передвижников. Но как раз именно эти стороны произведения сегодня, по прошествии более сорока лет, и составляют его несомненную привлекательность. Конечно, даже мастерски рассказанный анекдот или живописно-сценический фарс о повседневных бытовых неурядицах вряд ли могут претендовать на эпически образную художественную масштабность. Но понятие «современность» в наши дни претерпевает изменения. Вполне вероятно, что наступающий XXI век в снова возвысит рол в изобразительном творчестве станковой картины. Пройдя через очистительный период увлечения новациями, она снова обратится к жанровой сюжетности, правдоподобию и «вещности» видимого мира, а, следовательно, и к юмористической подаче событий, изображению, как говорится, необычного в обычном».