Картина «Бахчисарайский полдень» («Улица. Полдень. Бахчисарай», 1935, холст, масло. 69 х 100 см) в этом году отмечает девяностолетие. О богатой выставочной судьбе полотна говорят многочисленные этикетки на обороте. Среди них – выставки Всекохудожника (Всероссийский союз кооперативных товариществ работников изобразительного искусства, 1928-1953 гг.) 1936 г. и Ц.Б. Выставки МОССХа (Московский областной союз советских художников, 1932-1938, переименованный в 1938 в Московскую организацию Союза советских художников или Московский союз советских художников – МССХ). «Бахчисарайский полдень» находился в довоенном собрании музея, и является одной из 77 сохранившихся с тех времён картин.
Это полотно привлекло внимание известного искусствоведа Рудольфа Подуфалого. Он посвятил ему немало строк. Рудольф Трофимович считал, что искусство такого крупного мастера, как А. В. Куприн, «было и до сих пор остаётся наиболее значительным „классическим“ явлением в крымском пейзаже нашей эпохи, основой его художественных традиций». Бахчисарай – тема и сюжет, который Куприн обрёл «после периода „бури и натиска“», в момент стабилизации. «А. В. Куприн подлинно велик прежде всего как мастер бахчисарайского пейзажа, он несопоставимо выделяется среди других мастеров, изображавших этот город, это место на земле. Даже вне зависимости от масштаба дарования для них характерен момент эпизодичности, „невыделенности“ темы (конечно, это упрощение, не учитывающее оттенки). А. В. Куприн открыл тему и решил её на уровне классической парадигмы, хотя, скажем так, Сезанна он „не победил“ и „не преодолел“... И здесь „купринский Бахчисарай“ в ряду, где „волошинский“ Коктебель, Восточный Крым (Киммерия) К. Ф. Богаевского, раньше, может быть, „коровинский“ Гурзуф. Эта сакральная арт-топография вряд ли может быть заметно расширена».
«В крымской коллекции А. В. Куприна „Бахчисарайский полдень“ – самое известное, самое популярное, самое востребованное его произведение, ставшее как бы эмблемой, маркой его искусства. Более того, это своего рода инвариант в музейной презентации классики крымского пейзажа, в котором как бы отмечена некая центральная точка на художественной карте Крыма. Это объясняется отчасти выразительностью найденного мотива, но, в главном, особыми эстетическими качествами картинной композиции и тем совершенством, с которым художник, воспитанный на сезаннизме, конструктивизме выстроил архитектонику мотива, той ясностью, с которой выкристаллизовался образ. Поэтому неслучайно, что именно „Бахчисарайский полдень“ стал предметом художественного поклонения (чуть ли не „иконой“ крымского пейзажа), а сам натурный мотив – местом паломничества. Примерно с того места, с которого писал его Куприн, и в той же композиционной рамке писали с натуры этот красивый канонический мотив многие крымские художники, среди них Ф. Захаров („В Бахчисарае“, 1963), П. Столяренко („Бахчисарай“, 1975, „Улица Бахчисарая“, 1977, „Минарет“, 1980), В. Толочко („Бахчисарайский пейзаж“, 2000, собрание Е. Самойловой, Севастополь); на выставке „Крымский пейзаж“ (Дом художника, август 2005) Н. Перова („Бахчисарай“, 2004) и Р. Усеинов („Бахчисарай“, 2005) представляли вариации того же мотива (в зеркальном отражении). Пишут его и местные художники (В. Кель). Отметим лишь общую черту этих работ: они сюжетно не уникальны, как шедевр Куприна, а серийны, стоят в ряду более широкого круга „общекрымских сюжетов“. В них нет проблемного соотношения с Куприным, они проскальзывают мимо композиционно-образного, тематического ядра купринской картины, лишь подхватывая сам мотив. Это наводит на предположение, что Куприн остался в стороне от общего потока крымской живописи, которая питалась московским импрессионизмом и импульсами западно-европейского происхождения, а также другими не ясно выраженными источниками, заимствованиями и влияниями. Возвращаясь к посткупринской живописи, выскажу по-другому ту же мысль: в каком-то смысле все пишут „Бахчисарай Куприна“, как бы на его живопись нанося свои краски и свой рисунок, но Куприн неустранимо проступает сквозь них (это и есть мотив эпигонства, проявляющийся в той или иной степени)».
«В пейзаже Куприна „Бахчисарайский полдень“ возводится в канон скульптурная кубистичность архитектурного конструктивного пространства, а кривые, сферические формы и линии свободных, природных пространств редуцируются в прямые и „пустые“ плоскости, что позволяет изящно завершить композицию, изобразив шпиль минарета, как бы прокалывающий небесную синеву» [Куприн А. В. Бахчисарайские пейзажи В. Хоришко и проблема традиций в искусстве Крыма // Этюды о крымских художниках / Сост. С. А. Глазунова, Г. Т. Подуфалая; автор послесловия В. Хоришко. – Симферополь: Н.Орiанда, 2021. – С. 368-377].
На картине – главная улица старого города – улица Гаcпринского, переходящая в улицу Ленина. Она ведёт от Салачика (Староселья, где расположен Успенский монастырь) к Ханскому дворцу. С левой стороны – Тахталы джами – «Деревянная мечеть», построенная в 1704 г. Бек-Султан-ханум – дочерью Хаджи-Селим Герай хана. Вероятно в прошлом часть или вся мечеть были из дерева, отсюда и название. Иногда мечеть именовали Осман-Ага, по названию прихода, в котором она располагалась. Мечеть действовала до 1923 г., заново открыта для верующих в 1989 г. В целом здание характеризуется строгостью и простотой архитектурных форм.
Бахчисарай в творчестве А. Пламеницкого и А. Козлова
К сожалению, многие колоритные, когда-то повсеместные крымские особенности старинной улицы исчезли. Нет замечательных балконов, поддерживаемых деревянными опорами. Здания потихоньку меняют цвет с белого на розовый и бежевый. Надстраиваются верхние этажи. Перед входом в мечеть стоит электрический столб, который меняет восприятие фасада старинного памятника.
Анна Полканова