18 января 1943 года произошло долгожданное и радостное событие: была прорвана блокада Ленинграда. Жизнь в городе резко изменилась. Хотя не прекращались еще бомбежки и обстрелы, но отступал голод. 27 января 1944 года город был полностью освобождён от блокады. В тот день в городе прогремело 24 залпа из 324 орудий. Залпы ленинградского салюта отозвались радостью в сердцах миллионов людей во всём мире.
«Все свободные и все порабощённые гитлеровцами народы, – отмечала английская газета «Стар», – понимают, какую роль сыграл разгром немцев под Ленинградом для ослабления нацистской мощи. Ленинград уже давно завоевал себе место среди городов-героев нынешней войны. Битва под Ленинградом посеяла тревогу среди немцев. Она дала им почувствовать, что они лишь временные хозяева Парижа, Брюсселя, Амстердама, Варшавы и Осло».
Газета «Нью-Йорк Таймз» писала: «Вряд ли в истории можно найти пример такой выдержки, которую проявили в течение столь длительного времени ленинградцы. ... Ленинград воплощает непобедимый дух народа России».
Свой город отстояв ценою бед,
Не сдали Ленинграда лениградцы,
Да, в нём ключи чужих столиц хранятся,
Ключей к нему в чужих столицах нет!
* * *
«Начав работать над темой «Салют 27 января 1944 года», я хотел раскрыть ее не через декоративный показ световых эффектов, а через изображение радости людей, только что переживших блокаду. Эта тема нашла свое выражение в образе раненой девушки с перевязанной рукой. На ее лице – улыбка, проступающая сквозь грустные мысли и воспоминания о недавно перенесенном. Эта девушка и обнявшая ее подруга явились в моем представлении первыми, кто мог образно выразить тему ленинградского салюта. Раненая девушка могла, конечно, присутствовать на салюте и в Москве, но там это был бы частный случай, а для Ленинграда этот образ, по моему мнению, являлся обобщенным, символичным; такие девушки вынесли на своих плечах все тяготы ленинградской жизни, ежедневно работая под обстрелом.
Чтобы развернуть событие до необходимой в эстампе полноты, показать весь его масштаб, я расширил композицию вправо, влево, вверх, ввел другие фигуры, ленинградский пейзаж, озаренное лучами прожекторов и взрывами ракет небо. Каждый элемент композиции я старался вводить обдуманно. Я ввел мать, самозабвенно целующую свое дитя, тревога за жизнь которого снималась салютом освобождения. Я ввел еще ряд девушек и подростков, основных работников ленинградских предприятий, и в центре – воина Советской Армии.
Это именно те люди, по которым почти ежедневно стреляли фашисты. Всю группу я поместил на Кировском мосту, сжав ее с двух сторон каменными парапетами. Так это и было в действительности, Кировский мост был переполнен людьми во время салюта, но я изобразил группу именно на мосту, а не в другом месте города, так как, по моей мысли, каменные парапеты, сжимающие группу, как бы напоминали об окружении, о блокаде города, о том, что это салют именно в честь снятия блокады» [А. Ф. Пахомов про свою работу : сб. / А. Ф. Пахомов ; ред. Э. Д. Кузнецов, А. Н. Тырса. – Ленинград : Художник РСФСР, 1971. – С. 203–204].