1798 г.
Степан Семенович Щукин (1758-1828).
В экспозиции есть портрет одной императорской особы, как-то по-особому притягивающий взгляды посетителей — портрет Павла I.
Задуманный как коронационный, он так оригинален по своему характеру, и решение его столь неожиданно, что произведение в целом значительно выделяется из ряда императорских парадных образов.
6 ноября 1796 года завершилось царствование Екатерины II. Период траура по случаю кончины императрицы длился до 5 апреля 1797 г. (когда Павел венчался на царство). Именно в эти четыре месяца был создан портрет престолонаследника для украшения дворцовых залов и для надлежащего оформления присутственных мест, впоследствии многократно повторявшийся.
Павел «пожелал иметь свой портрет, который должен быть сделан заочно». Вначале найден был некий французский портретист, который согласился исполнить работу, потребовав «очень большую сумму» (размер ее не сообщается).
Когда об условии иностранного мастера было доложено Павлу, он разгневанно спросил: «Неужели у нас нет своего живописца! Зачем же существует Академия?». Граф Орлов заверил его, что подобный художник есть, и немедленно заказал портрет Степану Семеновичу Щукину, воспитаннику Левицкого и Александра Рослена.
После утверждения эскиза Щукин приступил к работе, по окончании которой портрет был отправлен из Академии венценосному заказчику, и в день тезоименитства Павла показан во дворце. Павел остался очень доволен и, глядя на свое изображение, воскликнул: «Молодец!», — немедленно пожелал видеть Щукина, пожаловал ему орден Владимира 4-й степени и 6 000 рублей, а также позволил делать списки со своего портрета только по разрешению на то Щукина… Эта история, со слов самого художника, была обстоятельно изложена в воспоминаниях его ученика Ф.Г. Солнцева.
После высочайшей апробации портрет стал чрезвычайно популярен в высших кругах. Он неоднократно повторялся и варьировался художником. Сейчас первоначальный эскиз портрета императора в рост хранится в ГТГ. Варианты-повторения 1799 и 1800 годов и два недатированных портрета находятся в ГРМ, другие — во Дворце-музее Гатчине, в Музее-усадьбе «Архангельское» и Ивановском художественном музее.
Михаил Алленов писал об этом произведении, привлекающем «главным образом благодаря исключительной смелости в несходстве его с известными типами императорского парадного портрета. Одобренная императором, иконография этого портрета отмечена странностью, симптоматичной для всего, к чему прикосновенна личность Павла. Традиционная схема парадного портрета превращена в сюжет «государь в ожидании коронационных торжеств». Трость вместо шпаги и маршальского жезла (обычных для такого типа изображений императора в военном мундире) акцентирует в странной пустынности портрета мотив «странничества».
Среди орденов этого портрета примечателен белый восьмиконечный крест Мальтийского ордена на золотой цепи.
27 октября 1798 года императору Павлу I была направлена прокламация с просьбой возглавить Мальтийский орден. Павел предоставил мальтийским рыцарям в России политическое убежище после того, как их цитадель на острове Мальта пала под ударами наполеоновской армии. В этом средневековом рыцарском ордене он усмотрел идеал дисциплинарно-церемониальной организации.
Живописец не лишен симпатии к этому неординарному человеку и его далеко не классическим чертам лица. «Хорош для портрета» — иронично подшучивал над своей внешностью Павел I.
Это парадное изображение Павла I стало одним из самых глубоких психологических портретов в русской живописи XVIII века.